^.^ Дооо... Мои приглючные мелкопакости)
Название: Каждую ночь…
Фандом: Slayers.
Автор: Ишитори.
Бета: РиКа Инверс.
Рейтинг: PG
Персонажи: Кселлос/Лина. Упоминается Амелия и Джуу-о Зеллас Металлиум.
Жанр: Сонгфик, романтика.
Содержание: И однажды они проснулись.
Предупреждение: О-о-очень глючно +_+ OOC и AU
Дисклаймер: Герои пренадлежат Хаджиме Канзаке, песня (которая курсивом) Виктору Цою.
От автора: Полуночным посиделкам посвящается. ^.^ По-моему, к концу я схалтурила))
[RIGHT]
Третий день с неба течет вода,
Очень много течет воды.
Говорят, так должно быть здесь.
Говорят, это так всегда.[/RIGHT]
Лина сидела в одной из таверн Сейруна и благополучно предавалась чревоугодию. Точнее, с виду, это выглядело благополучно. На самом же деле волшебница жутко нервничала. И этот обед сегодня для неё был уже третьим. И всё почему? Из-за треклятого дождя. Создавалось впечатление, что какой-то могущественный мазоку просто-напросто продырявил небесный свод. Она даже могла сказать, кто на это был способен. Нет, не с точки зрения силы, а из-за своей непредсказуемости. Даже поступая так, как все от него ожидают, он умудрялся вносить какую-то мистическую таинственность и необъяснимость. О ком это она? Ну, можно было и догадаться. Конечно же, о Кселлосе.
Она не раз проявляла это своё особенное отношение к нему, а он будто бы этого не замечал. Странно, если учесть то, что изначально эта игра во флирт была его идеей. Он сам делал двусмысленные намёки на её счёт, сам её смущал. Есть такое понятие – непрямой поцелуй. Просветил по этому поводу её тоже Кселлос. И не только теоретически – закончив свой познавательный рассказ, мазоку быстро, так, чтобы она не успела среагировать, прикоснулся краем своей чашки к её губам. Тем самым краем, где только что касались тонкого фарфора его губы. Тогда Лина чуть не взорвалась от смущения. А вот местность та взорвалась по-настоящему. Когда Лина, очнувшись от секундного ступора, начала гоняться за ним с файерболами.
Так было всегда, и она думала, что будет и дальше. Но однажды он просто прекратил всякого рода поползновения в её сторону.
Необъяснимо, но это её огорчало. Чёрт возьми, он никогда ещё не отзывался о ней с таким холодом. Это выводило из себя больше, чем прежнее его поведение. Да и появляться у них он стал реже…
А теперь они застряли в Сейруне. И третий день идёт дождь. И ей хочется плакать вместе с небом, потому что уже неделю она не видела его хитрую физиономию…
[RIGHT]Знаешь, каждую ночь
Я вижу во сне море.
Знаешь, каждую ночь
Я слышу во сне песню. [/RIGHT]
И на что он надеялся? Это же просто глупо, так подставлять себя не только в глазах Хозяйки, но и в глазах других Лордов. Это всё она виновата, глупая рыжая человеческая девчонка. Запудрила ему голову своей неприступностью. Да если бы его это интересовало – по одному мановению его руки выстроилась бы целая очередь из таких же глупеньких и хорошеньких. И эта очередь могла бы два раза обогнуть Сейрун. Нет незаменимых людей, о чём он только думал, постепенно привязывая к себе Лину. Было же с самого начала ясно – у неё своя жизнь, у него своя. Это всё она виновата…
Мазоку корчился от боли, лежа на тёмных простынях в покоях, отведённых ему на Волчьем острове. Судороги сотрясали его тело, обманчиво хрупкое на вид. Кто бы мог знать, что это так больно. Научиться чувствовать что-то, кроме желания подчиняться своей Хозяйке. Он прожил достаточно много времени, чтобы не делать таких глупых ошибок. Значит – это она, это её вина. Это она его околдовала. Мазоку лихорадочно подорвался с постели, желая немедленно пойти к ней и потребовать, чтобы она сняла наложенное на него проклятье. И только когда босые ступни коснулись ледяного каменного пола, он понял, как стал глуп. Видимо, это и есть старческий маразм. А как ещё объяснить, что он, давно перешагнувший порог тысячелетия, стал предаваться глупым человеческим чувствам. Кселлос снова залез на кровать, судорожно сжимая в пальцах тонкое одеяло.
Желание бежать, немедленно что-то изменить, вырвать из себя эту всепоглощающую боль, отступило, давая возможность хоть немного оценить сложившуюся ситуацию. Итак, он, Джуушинкан Кселлос, умудрился привязаться к человеческой девчонке. Он чувствовал, как сверлящая боль проникает в саму суть его астрального тела. Это и есть человеческая тоска? Как они это выдерживают? Он распахнул свои глаза, впервые за долгое время решив воспользоваться своим обычным зрением. Да, его комната поражала. Поражала своей холодностью, подобно тому же каменному полу, своей отчуждённостью, в ней не было ничего, что заставило бы его снова сюда вернуться. Честно говоря, он и ночевал-то тут впервые. Потому, что раньше ему не требовался сон…
Кселлос снова смежил веки, ощущая, как его боль постепенно притупляется, становится едва различимым фоном. Уже почти погрузившегося в необычный сон, его посетило видение – он стоит на самом краю берега, смотря на кроваво-красное море, стелящееся перед его взором. И было такое чувство… Незнакомое ещё ему. Чувство радости, как тогда, когда он впервые открыл глаза, ощущая себя не просто частью силы Джуу-о, а кем-то. Чувство безграничного покоя, напомнившее ему ночь, когда Хозяйка впервые показала ему, что он ей нужен. Чувство детской радости, будто бы он завершил своё самое первое задание успешно и увидел на губах своей Хозяйки едва заметную улыбку. Было ещё много разных оттенков этого чувства, он мог бы перебирать их вечно. Он не знал, что это чувство – счастье.
[RIGHT]Знаешь, каждую ночь
Я вижу во сне берег.
Знаешь, каждую ночь...[/RIGHT]
Лина резко села на кровати. За окном привычно мерно отстукивали свой ритм дождевые капли, рядом тихо посапывала Амелия, что-то невнятно бормоча сквозь сон. Волшебница свесила ноги с кровати, нащупывая ступнями свои тапочки. Ей стоило многое обдумать. Особенно – свой сегодняшний сон. Она была человеком и, в отличие от Кселлоса, всё прекрасно понимала. Но почему?... Почему ей вдруг приснилось именно это? Она подхватила висящий на стуле плащ, закутываясь в него. Всё-таки даже в помещении было слишком прохладно, чтобы разгуливать в одной пижаме. Надо было спуститься вниз. Её там… что-то ждало?
А сон. Сны ведь бывают разные, ей так вообще чаще всего снились очень странные сны. Это же не значит, что всё в них – правда?...
Во сне она была мухой. Как бы это смешно не звучало. И жила она в просторной тёмной комнате с постоянно зашторенными окнами. В этой комнате было грустно, было жаль обладателя такой комнаты. Но она была мухой, поэтому у неё было много других дел. Поэтому она старалась не обращать внимание на фигуру на кровати. Ведь поэтому?... Но обратить всё же пришлось. Фигура, при ближайшем рассмотрении оказавшаяся мужской, отчаянно сжималась в клубок, будто бы пытаясь поглотить саму себя. Она могла бы поспорить, что колени неизвестного парня пребольно впивались в грудную клетку, а обхватившие их руки – вот-вот порвутся от напряжения. Он страдал. Она чувствовала, как в незнакомце растёт боль, как снежный ком, угрожая погрести под собой его сознание. Но он даже не стонал.
А потом картина резко изменилась – она могла видеть того самого парня, оказавшегося вдруг Кселлосом. Он стоял на берегу и смотрел прямо на неё. А она чувствовала себя как никогда свободно. Счастливо смеялась, танцуя на чём-то мягком, податливом, будто вода. А он смотрел и, будто бы не осознавая этого, тепло ей улыбался.
Но резкое пробуждение порвало хрупкую видимость утопии. Она смотрела расширившимися от страха зрачками в потолок и не могла понять ничего…
[RIGHT]Мы приходим домой к себе,
Люди ходят из дома в дом,
Мы сидим у окна вдвоем,
Хочешь, я расскажу тебе...[/RIGHT]
Стройная рыжая девушка, закутанная в чёрный плащ настолько, что была видна лишь её макушка, спокойно спускалась в тишине по скрипящей лестнице вниз. Туда, где была закрыта хозяином таверны входная дверь. Лёгкое беспокойство, что она к чему-то не успеет, придавала ей смелости, заставляя с каждым шагом ускоряться. Так, что к выходу она буквально летела, потеряв тапочки где-то посреди лестницы.
Жадно вцепившись непослушными пальцами в тяжёлый засов, девушка, почти не напрягаясь, его подняла, поставив рядом с дверным косяком. И тут же распахнула дверь настежь, так, что она гулко ударилась о стену. Сквозь мутную пелену дождя почти ничего не было видно. Девушка долго всматривалась вдаль, боясь даже моргнуть. Чтобы не пропустить это. То, что должно произойти.
И оно произошло. Невдалеке, рассекая дождь, шла ссутулившаяся мужская фигура. Шла прямо к той двери. Низко опущенная голова, волосы, сосульками прилипшие к мокрым щекам, широко распахнутые глаза. Девушка радостно улыбнулась, принимая в объятия усталого путника. Как же он долго к ней шёл…
19 февраля 2010 г. 15:51
