Я снова здесь, и снова пишу. На этот раз проза.
Закат раскинулся над красивой, зеленой долиной, которая протягивалась до самого горизонта, а может и дальше, и сиял своей печально-романтичной красотой. Долина эта была во всем идеальна, и только одна неровность была на ее поверхности. То была невысокая гора с плоской вершиной, вздымавшаяся почти до небес.
На этой горе я часто сидел, разглядывая вечно заходившее солнце, отдыхая от реальности и думая о вечном. Почему-то только здесь у меня получалось отлучиться от проблем, пусть и во сне. Тут у меня было все – образ из моих же фантазий, личность бродяги - романтика, дитя заката и пера, размышлявшего о вечном и глядящего на весь мир по-своему, пустая скала, вечный закат, большой черный пес и много времени для моих дум. И, пусть в жизни все было не так красиво и поэтично, но это же только жизнь. Или это просто сон. Подчас и мне сложно в этом разобраться. Здесь я часто отдыхал, мечтая о большой и чистой любви, признании моих лучших качеств со стороны друзей, и вообще, думал, как я могу стать счастливым. Теперь я могу обо всем этом рассказывать, потому что мне уже не важно, что обо мне подумают. Да, я был именно таким. В тот день меня томили тяжелые мысли, и это было не удивительно, ведь еще не разу я не тонул в таком количестве сложных проблем. Девушка, которую я очень хотел видеть как свою, считала меня всего лишь другом, и, не смотря на все мои усилия и старания , оставалась при своем. А мой лучший друг, которого я знал практически с начала жизни, все меньше соглашался со мной, и мне начинало казаться, что он все дальше от меня, и что мне все сложнее его понимать. Единственное, что все еще радовало меня, это неизменный черный пес, сидевший рядом со мной. Когда-то у меня действительно был такой же пес, черный, бездомный, с вечно полными печали глазами. Сперва я просто подкармливал его и играл с ним, но, чем больше времени я с ним проводил, тем больше я узнавал в нем себя. Мне казалось, что он один понимает меня, что это и есть мой настоящий и лучший друг. Но, когда я все-таки решил взять его к себе, он пропал. Долго потом в тенях переулков и крон деревьев я видел его черный силуэт, но каждый раз это оказывалось просто тенью. Боже, как же я хотел забыть все и раствориться, например, в море. Стать продолженьем своевольной и неумолимой стихии. Но у меня есть только собака, скала и этот сон. И дальше шагнуть я уже не смогу. Но у меня был запасной, и, похоже, единственный план, росший в моей голове словно снежный ком из проблем. Я часто и подолгу думал об этом, и, единственное, что еще оставалось – это решиться. Решив просто посмотреть вниз, я подошел к краю скалы, и бросил под нее безразличный взгляд, который здесь уже ничто не может удивить. А внизу была все та же тошнотворная земля, покрытая вечнозеленой травой. И прыгнуть, казалось, было совсем легко.
Но, как только я хотел оторваться от этого проклятого холодного камня, сон, словно нож масло, разрезал противный звон будильника. И вот, в который раз я просыпаюсь, целый и невредимый. И это, черт, самое противное чувство, которое я ощущал в жизни.
-Да выключи ты эти чертовы часы! – донесся из комнаты сонный голос отца.
И, знаете, фраза, которую я слышал уже добрую сотню раз, сейчас действительно задела меня. Это была последняя капля. К черту все, к черту всех. Я открыл окно, и, встав на подоконник, посмотрел вниз. Одиннадцать этажей - это точно верная смерть. Вот хотя бы в этом я не буду неудачником. Я вспорхну как птица, как лебедь, потерявший свою возлюбленную, и так же красиво упаду камнем вниз, оставив после себя только скорбь и единственный вопрос: "Что я сделал не так для него?". Да, вот то, что мне нужно. И, набравшись смелости, я просто шагнул вниз. Быстрый холодный воздух ударил мне в лицо, но я просто лег на него, словно на мягкую кровать, зная, что в такие моменты нельзя, и наслаждался ощущением полета, перемешанным с ожиданием неизбежности. Мысли неслись в голове, словно ураган, я, казалось, был абсолютно счастлив.
И я ошибся. Смерть не бывает красивой. И я сам же себе это доказал. Зацепившись за балкон третьего этажа, я оставил лежать на нем, словно рождественский подарок, оторванную руку, увенчанную «бантиком» из крови. Вот будут рады соседи. Ударившись об землю, черепная коробка с хрустом раскололась, орошая все вокруг нее ореолом из моей крови вперемешку с мозгами. Из места, где раньше была рука, медленно вытекала теплая, красновато-алая кровь. Лицо стало похоже на большое плоское месиво, из которого виднелись куски черепа. Тело, орошенное кровью и переломанное, где только можно, было совсем не похоже на лебедя, умершего за любимую. Прибежавшие на шум буквально через минуту, обыватели застали лишь то немногое, что когда-то
называли мной, да черную дворнягу, которая уперлась мордой мне в грудь, выедая из нее лучшие куски.
Всю жизнь я ошибался…
30 января 2010 г. 14:52